Подвал был огромен. Раскинувшийся, как мне показалось на всю площадь дома, он вмещал в себе запасы, пожалуй, лет на десять безбедной жизни. Стоявшие в несколько рядов стеллажи, и лари, сделанные из дерева, хранили на своих полках всевозможную снедь. Здесь имелась мука, зерно, большое количество запечатанных глиняных кринок, больше десятка бочек и бочонков. Снизки чеснока, лука, сушеных грибов нескольких видов. В бочках лежали соленые огурцы, квашеная капуста, огромная бочка со свиным салом. В дальнем углу, находилась небольшая дверца, за которой имелся пологий спуск вниз, откуда ощутимо несло холодом. Похоже, здесь был устроен ледник, и наверняка там имелись запасы мяса.
В самом подвале было хоть и довольно холодно, но не настолько, чтобы замерзнуть, и к тому же, что особенно удивительно было совершенно сухо. Сырости не чувствовалось совсем, разве что присутствовал стойкий запах съестного. Достав из бочки огурчик, с удовольствием захрустел его, и попытался сообразить, что же именно стоит отсюда взять, чтобы хотя бы утолить свой первый голод. В этот момент, мне на глаза попались висящие чуть в стороне, колбасы. Последних было не так уж и много, но даже одно кольцо, было за радость. Уж теперь я точно не помру с голода, пока окончательно не пришел в себя и не в силах заниматься готовкой. Все же, если сало без хлеба есть не особенно удобно, то колбаса лишена этого недостатка. Сняв одно из колец, накинул его себе на шею и подхватив из бочки еще пару огурчиков, осторожно поднялся вверх по лестнице, не забыв затушить свечу, и оставить ее на том же месте, где и взял. Устроившись за столом, я не торопясь сгрыз взятую из погреба колбасу, вместе с огурчиками с каждым новым кусом, все больше приходя в себя, после долгого воздержания. Доев колбасу, поднялся на мансарду. Последняя была представлена одной огромной, достаточно светлой комнатой. С обеих сторон, на скат крыши, выходили пусть и не слишком большие окна, сквозь которые проникало достаточное количество света, и можно было разглядеть окрестности.
Вообще-то я сугубо городской житель, за всю свою жизнь если и выбирался на природу, то это происходило в довольно обжитых местах. С другой стороны, а где сейчас в Европейской части России остались нетронутые цивилизацией просторы, возможно, такие места и имеются, но я в них ни разу не был. Здесь же, судя по тому, что я увидел дом стоял в лесу. Пусть последний и не выглядел дремучем буреломом, но тем не менее был достаточно густым и могучим. Во всяком случае, прямо за забором, метрах в двадцати от него я разглядел огромное дерево, как бы ни в несколько обхватов толщиной. Да и окружающий лес говорил о том, что дом находится далеко не в Европейской части, а скорее где-то в Сибирских лесах.
В этот день, я уснул в доме, в мягкой и относительно чистой постели. Относительно потому, что в доме все же пахло мышами, и зверьем, которые за время отсутствия хозяев наводили здесь собственные порядки. Но зато перед сном, мне удалось растопить печь, и согреть целый чугун воды, которую я натаскал из колодца. После того, как она согрелась, я вынеся ее на крыльцо, разделся донага и с удовольствием помылся. Разумеется это была не полноценная баня, но я все равно почувствовал себя чистым.
На следующее утро, я проснулся более свежим, чем вчера. К тому же в доме обнаружился сундук, в котором оказались вещи, оказавшиеся как раз мне впору, и потому я сразу же после вчерашней помывки, переоделся в них. Теперь предстояло разобраться с тем, кто я есть и как здесь оказался. Найденное в одном из сундуков небольшое с ладонь зеркало, позволило в какой-то степени разглядеть свою физиономию. Сегодняшнее отражение сильно отличалось от того, к которому я привык, за последние почти семьдесят лет своей жизни. Все это, и дом, и окружающий его лес, и даже мое новое лицо наводило на определенные мысли, в которые хотелось бы верить. Но, с другой стороны, это могло быть и нечто иное. Как говорится: «Сон разума, порождает чудовищ». И кто знает, вполне возможет тот факт, что я сейчас нахожусь в коме, а все что меня окружает всего лишь игра помутненной фантазии. И даже щипки, которыми я попытался вызвать боль, тоже не являются доказательством. Уж если мозг способен создать такие живые картины, то и боль может восприниматься созданной им же. В общем, матрица, во всей ее красе. Впрочем, заниматься самокопанием совсем не хотелось, поэтому решив для себя, что мне выпал второй шанс, в виде переселения души в другое тело, решил остановиться на этой версии и не заниматься чепухой, а попытаться как-то свыкнуться с этим положением. Тем более, что вместе со всем этим, мне добавился огромный плюс. Судя по отражению, мне сейчас было никак не больше восемнадцати, ну пусть двадцати лет. И то я беру такую разницу только из-за того, что после перенесенной болезни выгляжу сейчас довольно уныло. С другой стороны, сегодня я чувствовал себя, гораздо лучше, и поэтому, позавтракав остатками колбасы, решил выйти за ворота, в надежде увидеть что-то и там, что могло бы навести меня на верную мысль о том, как я здесь оказался.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
За воротами, шагах в пятидесяти ниже по склону, дом стоял на небольшом холме, оказалось небольшое поле, используемое в качестве огорода. Здесь я заметил, ботву репы, грядку огурцов и основательно поеденные грядки с капустой. Тут же выделялись попорченные морковные ряды, по краю росли кусты красной и черной смородины, а ниже, у ручья, протекающего у подножия холма, заметил заросли малины. На другой стороне от накатанной дороги, у самого леса, увидел ряд могил с восьмиконечными крестами прикрытыми голбцами — двускатными стоками. Из восьми могил, находящихся там, только четыре были опрятны и ухожены. Причем было сильно заметно, что эти четыре довольно старые. Хотя кресты имелись и на остальных, но было заметно, что другие четыре, были сделаны либо в спешке, либо из-за того, что на правильное захоронение, не хватило сил или времени. То есть отсыпка была не слишком аккуратной, кресты были вкопаны, не слишком ровно и не сориентированы согласно канонам. Последняя же могила, оказалась вообще не засыпанной, хотя на ее дне и находилась домовина, землей она была присыпана лишь настолько, чтобы ее не было слишком заметно. А видимо прошедший недавно дождь размыл землю, и гроб сейчас наполовину выступал из-под земли. Тут же у могилы, я увидел оставленную деревянную лопату, и что-то сидящее во мне заставило меня, засыпать могилу полностью, установить приготовленный крест, и даже прочесть молитву. Последнее удивило меня больше всего, потому что ни единой молитвы я никогда не учил и не знал. Тут же, слова сами лились из меня, взявшись непонятно откуда. Но зато, прочтя молитву и перекрестившись, я вдруг почувствовал такое облегчение, что нельзя выразить и словами. Чуть позже я поправил кресты и на остальных надгробиях, заодно коротко помолясь за упокой каждого погребенного здесь. Причем, каждый раз, читая молитву, я точно знал за кого говорятся эти слова, и до сих пор молчавшая во мне память, с каждым новым произнесенным словом, вспыхивала во мне ярким пламенем, рисуя лица, черты характеры и называя имена.
Уже возвращаясь обратно в дом, я вспомнил все. Понял, куда я попал, в чьем теле нахожусь, и что здесь произошло.
Глава 2
2.
Дом, стоящий на невысоком холме, начал строить мой еще прадед со своим старшим сыном, в 1837 году. Именно эта дата, оказалась вырезана на нижнем венце сруба, у самого входа в дом. В чем-то не сошелся он взглядами на жизнь с остальными мирянами, живущими в поселке верстах в двадцати от этого места, из-за чего, собрав свой нехитрый скарб, и семью погрузил все это в телегу и отправился искать лучшей доли. Место было выбрано с умыслом. Возвышающийся в лесу холм, с журчащим у его подножия ручейком понравился ему с первого взгляда. Колодец пришлось копать глубокий, зато каменное основание холма, давало возможность обойтись без фундамента, что сразу сокращало время работ почти вдвое. Правда после, все это встало в лишние проблемы, когда понадобился погреб, но и здесь был найден выход. Каменное основание оказалось известняком, который легко вырубался в плитняк, позже пошедший на подворье. Работы, конечно, оказалось много, но зато потом, во дворе никогда не было грязи. А лиственница, растущая по склонам холма, дала возможность хоть и с немалым трудом, но все же возвести отличный и крепкий дом, который должен был защитить от непогоды и всего остального большую и дружную семью. Все это заняло столько времени, что приходилось работать от темна, до темна, прерываясь только на сон и еду, но за лето основной сруб был возведен, и было где перезимовать. Остальное же делалось по возможности.
